Фото: Официальное интернет-представительство Президента Украины

Как бы ни закончилась история с ликвидацией независимости антикоррупционных органов, упоминание фамилий двоих из троих крымских татар в парламенте, отдавших свои голоса за закон 12414, будет сопровождать нас еще долго. Когда народ теряет сначала государство, затем субъектность, а в конце концов все гражданские права и получает статус «преступника», травма может не заживать десятилетиями и даже веками от постоянных оправданий и новых упреков. В народе перестает иметь ценность отдельный человек. Индивидуальность больше не имеет права на существование. А каждый шаг каждого представителя проецируется на все сообщество. Народ перестает быть сообществом пассионариев и разнообразных групп. Он теряет право быть народом, теряет право на сложную внутреннюю структуру. Он становится племенем, где все отвечают за всех, а во главе этого — вождь. Добавьте сюда войну на уничтожение, когда каждая сторона дегуманизирует другую, и коллективная ответственность становится нормой.

Именно эти факторы когда-то заставили ранние составы Меджлиса придерживаться одного принципа: политически народ поддерживает в Украине только Народный Рух, потому что:

1. За независимость.

2. За западный выбор.

3. За полное восстановление политических прав крымских татар.

Поддержка целым народом одной — почти безупречной — политической силы должна была стать демонстрацией его преданности стране и государству в антигосударственной обстановке, а еще признаком единого мощного голоса, с которым стоит считаться, несмотря на численное меньшинство в Крыму.

Почти 10 лет (с 1991-го до начала 2000-х) эта политика была успешной с точки зрения имиджа и пустой в отношении достижений. Впоследствии различные оппозиции Меджлису начали обвинять его в отсутствии решения насущных вопросов народа: реабилитации, земли, топонимики, автономии. Отдельные масштабные достижения — такие как самовозвращение и быстрое получение украинского гражданства — быстро забылись. Только в 2019 году, уже в изгнании в Киеве, Меджлис решился изменить формулу. С тех пор крымские татары могут выдвигаться от любой политической силы, кроме пророссийской.

А еще успела состариться (не успев повзрослеть) крымскотатарская молодежь с мечтами радикально реформировать «заплесневелый» Меджлис. Эта молодежь из клуба тех, кому за тридцать, устала ждать своей очереди в условиях длительной оккупации Крыма и отсутствия выборов Курултая и местных меджлисов. Хотелось быстрее применить менеджерские качества, полученные в экономических школах северного Лондона и лидерских курсах по проектному управлению. И почти каждый из новой волны амбициозных комсомольцев начал искать пути вхождения в политику: от монополизации представления легенды диссидентского движения Мустафы Джемилева до вхождения в общеукраинские посткомсомольские проекты.

И вот долгое достойное прошлое народа одним голосованием поставлено под сомнение. Технологично и кое-где сознательно. Теперь мало кто вспомнит позицию крымских татар 1991 года за украинскую независимость, 1994–1995 годов — во время противостояния с президентом Мешковым, 2003 года — во время провокаций России на острове Тузла, во время Оранжевой революции — коридоры в Крым для Ющенко и неслыханный для Юго-Востока Украины процент голосов в трех турах, во время подписания Харьковских соглашений и Революции Достоинства. Наконец, позиция крымских татар во время оккупации Крыма, зафиксированная журналистами всего мира, позволила Украине получить однозначную поддержку в вопросе, чей Крым.

Все ключевые моменты новейшей истории Украины лидеры крымских татар прошли не только с достоинством, но часто и с жертвами. И вот теперь мы впервые получили ситуацию, когда антиевропейский шаг сделали наши представители. И любые аргументы, что формально представителем крымских татар в парламенте может быть только Ахтем Чийгоз (который не поддержал закон 12414), потому что именно он является заместителем председателя Меджлиса, — не работают.

Есть политический миф, построенный на легенде, и есть политическая репутация, знак качества которой выдает медиа-сообщество. Первое — это о Мустафе Джемилеве, иконе диссидентского стиля, второе — о Тамиле Ташевой, которая много лет руководила КрымСОСом и Представительством Президента Украины в Крыму. В медиа-сообществе их считают голосами коренного народа, которые всегда были на стороне света...

Когда в различных соцсетях началась «собачья свадьба» с разносом только этих двух фамилий из 263, меня обвинили в манипуляции и передергивании за ироничный текст о том, что «мы — предатели со стажем с 1683 года». У лидеров мнений украинского фейсбука и твиттера заработала формула, которую я позволю себе назвать формулой Павла Казарина, когда он написал критический текст в адрес Евросолидарности и Гончаренко: «Критикуем ЕС, потому что от Слуг никто ничего (хорошего) и не ожидал». Так и здесь — публично и лично проклинаем Джемилева и Ташеву, потому что от остальных 261-го никто ничего путного не ждал. Позиция понятна, романтична и очень опасна. Возникает справедливый вопрос: а кто решил, что корм для собак стал еще вкуснее? Кто провел беатификацию Мустафы-агъа и Тамилы-ханум?

Это вопрос, на который украинское общество будет отвечать уже после войны. Когда можно будет анализировать - что выборы «по приколу», что возложение коллективной ответственности за голосование двоих депутатов на крымскотатарский народ. Однако есть насущный вопрос для внутреннего крымскотатарского домашнего задания.

Долго ли должна быть табуированной тема, что никакой политической инициативы во время голосований у 82-летнего Мустафы-агъа давно нет? Уже лет 10 его политическую позицию корректирует Рустем Умеров. Талантливый переговорщик и политический Джек Воробей, способный вырулить из самой сложной ситуации. Природу этих взаимоотношений достоверно не знает никто, только в кулуарных шутках можно было услышать прозвище «внук» и различные гипотезы об источниках доверия крепкого политического зека к молодому человеку из класса белых воротничков.

Что касается Тамилы-ханум — то ее путь как активистки и чиновницы действительно почти безупречен. Однако лучший чиновник, способный внедрить лучшие государственные политики (policy), часто не является хорошим политиком (politics). Особенно если сравнивать с крымскотатарским движением, которое было менеджерски бездарным, но политически крепким и романтичным. Такие темы более профессионально могут объяснить политические и социальные психологи Ольга Духнич или Олег Покальчук. Однако я не стал бы ожидать твердой политической мысли от человека, который в течение шести последних лет с пиететом произносит «ВладимАлександрыч», а затем и «РустемЭнверыч». Из льстивого политика может вырасти лидер. Но это будет в лучшем случае конъюнктурный лидер.

Игра в Realpolitik и “5-6 эффективных менеджеров” — пандемия мирового масштаба. Однако на протяжении 200 лет современной политической мысли в странах свободного мира человечество выживало благодаря единичным романтикам или непоколебимым личностям с государственным мышлением, которые находили силы не затеряться между олигархами и люмпен-популистами. Откуда берутся эти два типа личностей — тоже не берусь гадать.

Однако вывод из вышенаписанного один: целый народ, коренной народ, народ-изгнанник не может десятилетиями сидеть в политической растяжке, где романтическая позиция делает из него народ-диссидент, который вечно находится в оппозиции и подвергается политическим наказаниям. Но если его лидеры начинают сотрудничать с властью, то народ получает клеймо приспособленцев и предателей.

Только надоевшее слово «институализация» взаимоотношений коренного народа и государства может быть спасением для крымских татар. Его представительский орган — Меджлис — наконец должен быть официально признан, а председатель Меджлиса и хотя бы его заместители не должны быть ни членами правительств, ни депутатами каких-либо уровней. Их задача — быть официальными представителями народа, чтобы у такого опытного медиаспециалиста, как Екатерина Коберник, не возникало соблазна отождествлять позицию отдельных, пусть даже самых легендарных, крымских татар с позицией всех крымских татар.

Потому что мало кому до сих пор интересно, что на данный момент право представлять народ имеет только председатель Меджлиса и одновременно председатель Всемирного конгресса крымских татар — Рефат Чубаров. В условиях войны и оккупации Крыма его тоже невозможно переизбрать, но из-за расхождений с Порошенко в 2019 году Рефат-бей перестал быть депутатом и де-факто придерживается предложенного правила: председатель представительского органа крымских татар свободен от партийной дисциплины или прямого политического влияния действующей власти. И даже если не свободен, то не голосует по тем вопросам, которые могут поставить под угрозу репутацию народа.