Через дорогу от католического собора, построенного еще при голландцах в начале двадцатого века, в Джакарте уже после обретения независимости построили третью в мире по вместимости мечеть Истикляль – то есть «независимость», с куполом диаметром 45 метров в честь 1945 года, в котором ее провозгласили. Так они и стоят рядом, наглядно демонстрируя религиозную толерантность индонезийской столицы, соединенные под землей 38-метровым «туннелем дружбы».

Улица рассказывает несколько иные вещи. Востоковед Антон Галушка-Адайкин говорит: когда только приехал сюда учиться двадцать лет назад, с покрытой платком головой по мусульманской традиции ходила разве что каждая десятая женщина. Сейчас — мы все обращаем на это внимание — одна из десяти женщин в столице ходит уже в полном никабе, черном закрытом наряде. А в платках — восемь из десяти. Я гуляю в шортах по колено и футболке с коротким рукавом и все еще не ловлю на себе слишком критичных взглядов, как это случалось, например, в Эмиратах — но тенденция очевидна. Индонезия все больше исламизируется и с каждым годом все болезненнее реагирует на слово «Запад».

Ислам проник в Индонезию в XIII веке вместе с мусульманскими купцами, но закрепился на архипелаге в довольно своеобразной, переплетенной с местными верованиями форме. К примеру, священный месяц Рамадан здесь во многих местах сопровождается местными обрядами с элементами анимизма или индуизма — например, ритуалами для хорошего урожая или очищения земли от злых духов с танцами и музыкой, не свойственными более строгим формам ислама. Поэтому, хотя Индонезия до сих пор остается крупнейшей мусульманской страной мира (хотя Индия, учитывая прирост населения, рискует в ближайшее время ее обогнать), салафитские течения называют местный ислам нечистым. В то же время численность индонезийской уммы заставляет многих арабских мусульман признавать ее важность и влиятельность. И работать с ней: например, предоставляя местным студентам регулярные стипендии для обучения в Саудовской Аравии, Египте или Иордании — а для многих бедных детей это фактически единственная возможность выбиться в люди. Арабские деньги идут и на финансирование строительства мадрас и центров исламских исследований, которые пропагандируют более консервативные формы ислама. В соцсети пробираются проповедники, они же время от времени приезжают с лекциями и семинарами лично. Это заметно способствует росту антизападного и антиамериканского настроения в обществе.

Один из немногих индонезийских аналитиков, занимающихся темой украинско-российской войны, Радитио Дхармапутра, считает: именно этот настрой заставляет многих индонезийцев, на словах оставаясь нейтральными, эмоционально поддерживать Россию, которая (по крайней мере, так выглядит для местных) выступает за Палестину в ближневосточном конфликте. К тому же, Россия позиционирует себя как государство с большим мусульманским присутствием (и толерантностью к нему). А некоторые индонезийцы сравнивают Путина со своим отцом нации, Сукарно, который в пятидесятых и шестидесятых противостоял Западу. После начала полномасштабного вторжения в Украину пророссийские индонезийские блогеры наводнили соцсети тредами, оправдывающими агрессию: Украину, например, называли вассальным государственным образованием Америки или сравнивали войну со ссорой разведенных супругов, где у богатой бывшей жены (Украины) остались дети, которыми она пренебрегает, гуляя с бандитами.

Индонезийцы видят картинку по телевизору: большую мечеть в Москве, праздник Курбан-байрам, и не догадываются, например, о геноциде черкесов или депортации крымских татар. Рассказы об этом могут уменьшить количество местных сторонников России, но придется пробиваться сквозь мощную и стабильную работу российской пропаганды. РФ может себе позволить, так же, как это делают арабские страны, обустраивать культурные центры и возить гостей в Москву. Украине прежде всего нужно искать местные авторитетные голоса, которые захотят говорить об Украине. Однако апелляция к мусульманскому сообществу — крайне деликатная тема, особенно в то время, когда от нас будут требовать четкой позиции по Сектору Газа, а от такого отождествления большинство украинцев устало еще в разговорах с западными борцами за мировую справедливость, большинство из которых не в состоянии показать Газу на карте мира.